Рысь сидела не шевелясь, ее длинное тело, готовое к прыжку, вытянулось вдоль сосны. Мальчишка заметил хищницу, когда до нее оставалось несколько шагов. Вскинув старенькую одностволку, нажал курок — осечка. Передернул затвор — выстрела не последовало. Отбросив теперь уже ненужное ружье, мальчишка выхватил нож и, громко крикнув, пошел навстречу опасности. Лесная кошка, беззвучно мяукнув, скрылась в густой чаще.

Юный охотник подобрал ружье и быстро зашагал по направлению к дому. Тропинка огибала избушку лесничего, в которой жил его родной дядя. Мальчишка вбежал в дом.
Выслушав взволнованный рассказ племянника, Василий Антонович поднялся, вышел в другую комнату и вернулся с двустволкой.

— Держи, Вовка, осечек не дает.

В ту пору Володя Барнашов учился в пятом классе, а жил в деревне Рязаны под Муромцевом. Любил бродить по лесам с охотничьим ружьем. Зимой нередко возвращался в глубоких сумерках, летом к утренней зорьке косачей приносил.

В середине 60-х годов в Рязаны приехал молодой учитель физкультуры Анатолий Камнев. Первым делом весь школьный спортивный инвентарь отремонтировал. Потом взялся соревнования проводить. Многое умел. Делал «солнце» на перекладине, играл в футбол и хоккей, бегал на лыжах. Вечерами он в спортивном зале пропадал, в выходные дни — на стадионе. Знал, как увлечь детвору.

Пацаны выстругивали клюшки из березы, усердно чистили лед, суровой ниткой сшивали лопнувшие покрышки мячей и делали это все с огромным желанием. А потом начинались игры, целые баталии, и Володя не отставал от ребят. Но его тянуло к лыжам: он чувствовал, что не устает на дистанции, и даже огорчался, когда уроки физкультуры заканчивались.

Камнев стал приглядываться к юному лыжнику и однажды взял его на районные соревнования. Выступил парнишка хорошо. Камнев, на радостях, подарил ему лыжи с ботинками.

Барнашов отчаянно гордился подарком учителя и тренировался, пока не сошел снег. Дома не гнушался любой работы и родным братьям — Николаю и Василию — ни в чем не уступал.

Радовался, глядя на сыновей отец — Михаил Васильевич. Украдкой баловала ребят мать, Мария Трофимовна. Часто она своего Вовку тормошила в постели — сонного, теплого — для ночной охоты. Вздыхала, жалеючи — «так ведь сам наказывал, утром сердиться будет, коли не разбужу».

За околицей пролегла его первая лыжня. Традиционные областные «Праздники Севера», которые справедливо называют сельскими олимпиадами, вызвали у него интерес к биатлону.

В 1974 году он взял спортивную винтовку, пару лыж и поехал в Барнаул защищать честь омского областного совета общества «Урожай» на Всесоюзных соревнованиях. Других, подходящих в сборную кандидатур не нашлось.

Но в команду Барнашов попал не волей случая. По окончании военной службы на Черноморском флоте Владимир вернулся домой разносторонним спортсменом. Его выбрали председателем Муромцевского совета «Урожай».

Трудно представить, чтобы новичок в биатлоне обыграл мастеров. Барнашов стал победителем на дистанции 10 км. Позже, припоминая эпизоды того первенства, он всякий раз убеждался, что ему везло от начала до конца. Победа была на удивление всем, ее следовало отнести к разряду спортивных курьезов.

Прошло немного времени, и фамилия сибиряка-биатлониста замелькала в спортивных отчетах на страницах центральных газет. На чемпионатах страны Барнашов начал побеждать признанных мастеров — Ивана Бякова, Николая Круглова... Омича включили в сборную СССР. Утвердиться в главной команде страны Барнашову помог новосибирец Александр Тихонов.

В итальянских Альпах тренеры устроили последнюю контрольную прикидку перед отлетом на чемпионат мира-79 в ФРГ. Барнашов дважды обыграл на дистанции олимпийских чемпионов А. Тихонова и А. Елизарова. Но на общем собрании тренер настаивал: «Поедут Ушаков, Круглов, Елизаров и Тихонов».

И тогда поднялся Тихонов, капитан команды: «По-моему, участие Барнашова бесспорно!»
Капитан сказал как будто немного. Но тренеры согласились. На чемпионат поехал Барнашов. Вместе с Ушаковым, Кругловым и Тихоновым он завоевал бронзовую медаль в эстафете. Команда признала его.

В феврале 1980 года Владимир в составе спортивной делегации на Красной площади в Москве давал клятву отстоять спортивную честь страны на XIII зимних Олимпийских играх.

Маленький городок Лейк-Плэсид на крайнем северо-востоке Соединенных Штатов, казалось, тонул в людском потоке, хлынувшем сюда со всех концов света. На запруженных улочках то и дело возникали пробки, поэтому добирались биатлонисты до горы Ван Ховенберг, где проходили соревнования, непривычно долго. Прибыв к месту старта, спешили размяться, настроиться на борьбу с соперниками.

Первая олимпийская гонка на 20-километровой трассе помнится Владимиру в деталях. Летит навстречу лыжня, несутся разноязыкие возгласы зрителей. Отстрелявшись из положения лежа, он уходит на следующий круг.

А в эфир полетела команда старшего тренера сборной Привалова:
— Барнашову сделать поправку: две пули — влево, две — вверх. По рации эту информацию принял тренер по оружейной подготовке и он прокричал Барнашову.
— Две — влево, две — ...
Владимир кивнул головой, понял, мол, и исчез за поворотом.

На последнем огневом рубеже, когда биатлонисты стреляют из положения стоя, Барнашов сделал поправку. Но две пули почему-то снова ушли под черный круг мишени. Это значит две минуты штрафа, и они, увы, отодвинули омича от олимпийской медали.

Судьи давно объявили результаты гонки, а Владимир продолжал вертеть в руках картонки — мишени. «Сделай поправку... сделай поправку»,— шептал он, пытаясь восстановить в памяти тренерскую подсказку. Видимо, в суматохе гонки ему послышалось «две вниз» вместо «две вверх». Кто разберет?

А потом он радовался со всей командой, когда Анатолий Алябьев был провозглашен олимпийским чемпионом.

И все же было горько, что не смог завоевать медаль. «Бронза», казалось, была рядом. Третий призер опередил Барнашова на 30 секунд.

Перед эстафетой 4X7,5 километра сборные СССР и ГДР имели уже по одной золотой и по одной серебряной медали после двух индивидуальных гонок на 20 и 10 километров. И вот он — решающий бой в эстафете, небывалый по накалу, редкий по красоте.

Биатлонисты ГДР умеют безошибочно и быстро «переламывать» дрогнувшую команду. Не совладал с нервами, ошибся и тогда пропал. А в сборной СССР произошла смена поколений. Ушли Иван Бяков, Александр Елизаров—олимпийские чемпионы. 33 года исполнилось Тихонову. В своей первой Олимпиаде участвовали Аликин, Алябьев, Барнашов.

Начали этот спортивный спор Аликин и Матиас Юнг.
Аликин стрелял без промаха, ушел-таки от Юнга, а после финиша этапа упал на снег: все силы он отдал борьбе.

На второй этап пошел Тихонов, спустя 23 секунды — Клаус Зиберт. Почти достал Зиберт Тихонова. Но биатлон соткан из противоречий. Нужно бежать как можно быстрее и стрелять как можно точнее. И надо, чтобы все удавалось.

Стрельба требует ровного дыхания. А Зиберт неимоверной погоней загнал себя. Тихонов выпустил серию пуль, как из автомата — все в цель. А Зиберт лег — и не может стрелять: грудь ходуном ходит, не может прицелиться. Тают секунды, добытые столь трудно. Зиберт промахивается и уже тянется за дополнительными патронами в специальной чашечке: там их три, а мишеней неразбитых — две. Одна так и остается целехонькой. Зиберт отправился на штрафной круг и отстал от Тихонова на полторы минуты.
— Я на команду работал, и чтобы Барнашову было легче в поединке с Ульрихом,— рассказывал потом сибиряк Тихонов.

Олимпийский чемпион Франк Ульрих — прекрасный биатлонист, красиво бежит и метко стреляет. Приятно за ним наблюдать. Ульрих понимал, что он обязан был отправить Реша на последний этап лидером.

Франк обязан был наверстать упущенное и не страшился идти на риск, легко и стремительно рванувшись за Барнашовым. Владимир, не оглядываясь, чувствовал, что разрыв между ним и Ульрихом сокращается. Но он не торопился. Надо унять пульс, чтобы поразить цель. В стрельбе стоя у него оставался последний патрон на одну мишень.
Последний патрон, как единственная надежда, i Попал — молодец, счастье на всех, промахнулся — подвел себя, друзей и вон в тот соснячок первым нырнет соперник...
Медленно поднял ружье. И вдруг ему показалось, что прямо перед ним рысь, изготовившаяся к прыжку. И он в оцепенении не может нажать на курок. А на трибунах не понимали, почему он медлит.

 

Барнашов вздрогнул от нарастающего гула трибун: к стрельбищу приближался Ульрих. И Барнашов вновь прицелился, и уже ничего не видел, кроме мушки в прорези прицела, кроме черного круга вдали, который надо разбить. Наконец, бах!
Мишень вдребезги — полный вперед!
Ульрих не догнал Барнашова.

А дебютант Олимпиады Эберхард Реш, которому так старались создать наилучшие условия, очертя голову бросился в погоню за Алябьевым. Но свою дерзость Реш не подтвердил мастерством. 

Через полчаса, одевшись потеплее, встали плотно рядышком — пермяк Аликин, новосибирец Тихонов, омич Барнашов и ленинградец Алябьев. Выстроились в таком порядке, как бежали в эстафете, и фоторепортеры снимали олимпийских чемпионов вдоволь, со всех точек.

На фотографии симпатичные ребята. Их лица светлы и открыты. Они, конечно, разные. Аликин по характеру — колючий как шиповник. Алябьев — интеллигент, будет вежливо отвечать на вопросы и бровью не поведет, вида не подаст, что куда-то опаздывает. Тихонов — от любой несправедливости вскипает, он человек прямой, бескомпромиссный.

В Омске Барнашова встречали торжественно. Состоялся прием в обкоме комсомола, вечер спортивной общественности в Доме актера.

А он спешил в Рязаны. Зашел обнять олимпийского чемпиона его первый спортивный наставник Анатолий Александрович Камнев. Бывший учитель стал к тому времени парторгом в колхозе «Рассвет».

Олимпийского чемпиона ждали новые старты. И самый важный из них — чемпионат мира 1982 года. Он состоялся в нашей стране.

Летом Раубичи в зелени садов, зимой прячутся под снеговыми шапками. Наверное, они хороши в любое время года. А славится местечко под Минском своей великолепной базой лыжного спорта. Здесь в феврале собрались сильнейшие биатлонисты мира.
Сказочные островерхие избушки поставили на опушке леса организаторы чемпионата. Их было 20, по числу прибывших команд. Каждый домик отапливался, в углу все время пыхтел самовар.

У избушек нередко собирались журналисты. Настоящее паломничество они устроили в домик советской команды в первый день соревнований, когда биатлонист из Свердловска Юрий Кашкаров стал чемпионом мира среди юниоров.
Избушки оказались как нельзя кстати. На второй день соревнований ртутный столбик опустился на отметку —23 градуса. Стало замерзать оружие, поэтому старт 20-километровой гонки перенесли на полдень. Дальнейшие события приняли неожиданный оборот.

Заканчивается гонка. Огромное электронное табло начинает высвечивать имена лучших. 60 тысяч зрителей следят за этой световой информацией. Фамилий советских биатлонистов в шестерке победителей нет.

Проиграли наши парни чемпионат в Раубичах. Аликин взял только «бронзу» в спринте на 10 километров. Эстафетная команда, на которую были самые большие надежды, довольствовалась третьим местом после сборных ГДР и Норвегии.!

На первом этапе Аликин не уступал главным соперникам. Затем Матиас Якоб вывел команду ГДР в лидеры, на 40 секунд отстал норвежец Себак и на 1 мин. 40 сек.— Барнашов. Владимира подвела стрельба.

Не подтвердили наши мастера свой высокий класс. Получилось так, что для подготовки к чемпионату мира в сборную включили два состава кандидатов. Это соперничество зашло далеко. Для выявления лучших контрольная гонка была назначена... за три дня до официального открытия чемпионата в Раубичах.

Барнашов, накануне выигравший несколько стартов, в домашних первенствах, включая и чемпионат СССР, пытался отказаться от дополнительного отборочного испытания. Команда родилась в тренерских муках, а спортсмены перегорели еще до решающих стартов. В итоге в сборной не нашлось стойкого спортсмена, надежного лидера. Уровень выступления команды оказался непредсказуем.

Вернувшись в Омск, Владимир некоторое время даже не тренировался. Не мог. Ему казалось, что он свое отходил на лыжне. Переломили вялость и апатию старты V зимней Спартакиады народов СССР в Красноярске.

...Миллионы телезрителей увидели захватывающую гонку на 10 километров. Долго, очень долго время Али-кина оставалось лучшим на табло.
«Ну, что я вам говорил?»—ликовал тренер Иерусалимский, обращаясь к журналистам.
Барнашов стартовал, когда все сильнейшие уже финишировали. У него была выгодная позиция. Но один промах на «стойке» превратил его позицию в заурядную. Он уже проигрывал Аликину в его поистине реактивной скорости бега целую секунду. Но он отобрал эту секунду у лидера на последней горке.

На телеэкране крупным планом показали Барнашова, «лесенкой» взбегающего на крутой подъем. Подъем еще не закончился, а он, наклонив вперед голову, перешел на скользящий шаг. Стартовый номер на груди съехал куда-то вбок, но он не мешал движению. Важно было успеть добежать к финишу, к золотой медали.
Успел, опередил Аликина на 1,4 секунды!

Тяжело вздымавшейся грудью навалился Барнашов на лыжные палки, успокаивая дыхание, и все тянулся смахнуть рукавом налипшие на брови и ресницы ледяные крошки. Он победил!

— Я рад, что позади осталась полоса неудач,— сказал Барнашов после возвращения из Красноярска.— Пусть мне за тридцать. Годы наступают. Но Хейки Икола последний раз стал чемпионом мира в тридцать четыре года, Тихонов — олимпийским чемпионом в тридцать три. Я тоже еще повоюю!

Зрелым человеком пришел в большой спорт Владимир Барнашов. Все, что в нем лучшее, оттуда — из Рязани. Как и первая лыжня, ставшая судьбой.