Победивший время

«Серебру» из Сан-Себастьяна в Омске почти не придали значения. И мало, кто знал, что там, на чемпионате мира, в далекой и жаркой Испании, два сибиряка, люди, в общем-то не сентиментальные и работящие, вышли, наконец, из глубокого душевного кризиса.
Эдуард Рапп и Геннадий Павлухин сидели друг против друга, на столике холодно поблескивала серебряная медаль. Молчали, еще не вполне веря тому, что произошло.

Перед Олимпиадой за ними потянулся хвост неудач. А в Мюнхене первый советский чемпион мира в гите на 1 километр Эдуард Рапп занял только восьмое место. Павлухин предложил программу перестройки всех методов подготовки — Рапп согласился. В зиму после Олимпиады они работали так зло и напористо, как никогда. А дело не шло. Все меньше оставалось людей, верящих в успех, но сами-то они верили.

Начало сезона 1973 года было удачным. А потом началось... На матче РСФСР — Чехословакия Рапп лишь пятый, на Всесоюзных соревнованиях в Харькове — место, о котором не говорят и не пишут в газетах — десятое. Чемпионат страны — только «бронза». Он сказал Павлухину слова, которые сейчас вспоминать стыдно: «Мне ничего, ничего больше не надо...» Их беседа продолжалась дольше, чем любая тренировка. И вот в последней, никем не предусмотренной, не запланированной тренерами (явление само по себе из ряда вон выходящее!) прикидке, Эдуард выигрывает у основного соперника две десятых секунды и стартует в гите на 1000 м с места на треке Сан-Себастьяна, отвоевывая «серебро»!

 

...Медаль поблескивала на столике. У них было столько общего до этой минуты, а мысли возвращались к одному и тому же — крутому виражу трека, виражу их общей судьбы.

Рапп:

«Мы понимаем друг друга давно и без лишних слов. Помню, как он бросился ко мне после финиша. А за минуту до этого метался у края трека, с неузнаваемым смертельно бледным лицом. Мне бы обнять его, а я лишь улыбнулся чуть — сил не было».

 

А потом была осень. Она была коротка, до обидного коротка эта осень. Быстрее, быстрее, быстрее! Работать, работать, работать... Итальянцы и французы, будто влитые в седло, никогда не узнают, что такое раскисшие бесконечные километры омских степей и перелесков. Не узнают, как выбегать в колючее, морозное утро, в заснеженный лес, вспарывать по пояс в снегу залитую солнцем и ветром безмолвную равнину.

 

Рапп:

«Помню, как в городке нефтяников бегал я в ДСШ-2. К своим друзьям, к своему первому наставнику Виталию Александровичу Путинцеву. До тренировок мы возились в темном, сыром подвале с битыми-перебитыми машинами, чтобы перед следующей тренировкой начать все сначала...»

Для гонщиков нет ни весны, ни лета. Есть старты, старты, старты. Несущееся навстречу полотно трека. Весна — как взлетная полоса. Состоится полет или нет — решает она. И опять, как и в прошлые годы, заслуженный тренер СССР Геннадий Павлухин и Эдуард Рапп удивили всех. Уехали в Таджикистан на многодневную шоссейную гонку. В бой, в настоящую борьбу! Это не дань прихоти, не повторение пройденного, а мудрое и трезвое решение учителя и ученика.

 

Рапп:

«Павлухин сидел на «моторе» и кричал: «Давай, давай!» Чего давать-то? Горы — голова кружится, тяжело дышать. Злой я тогда был. А тут еще шоферы. Смеются. Им-то что — под капотом по сто «лошадей». Но вообще-то им не так уж и весело. Они ведь видят не праздники наши, а будни. И вот мне подумалось, что им ничуть не легче, чем нам. А смог бы я поднять грузовик по этому серпантину на перевал? Или, как отец, каждый день еще затемно садиться за руль такого же грузовика...»

 

Все лето Рапп ходил внешне спокойный и даже чуточку умиротворенный. На вопросы домашних и друзей отвечал неизменно: «Все в порядке!» Это их в общем-то удовлетворяло, но и огорчало одновременно. Побед, о которых бы следовало говорить, пока не было. И только в июле 1974 года, после чемпионата СССР, где он снова стал чемпионом, Эдуард немножко отпустил свою внутреннюю пружину.

Однажды перед финишем один из гонщиков попросил его пропустить вперед: Рапп ничего не выигрывал, даже с этим финишем. Но он не уступил. Не мог поступить иначе. В спорт нельзя приходить с корыстью. Он много думал о том, как люди утверждают себя. Утверждать себя надо так, наверное, как те шоферы, что идут через перевал на пределах моторов, как отец, как многие другие люди, которые трудом доказывают свое право быть первым.

Перед отъездом в Монреаль на чемпионат мира 1974 года Рапп сказал Павлухину: «Наверное, я все-таки выиграю!»

Монреаль. Они медленно обходили чашу трека. Будто невзначай посматривали на машины соперников, с ходу, на глаз определяя, у кого какие стоят передачи. Так они делают всегда. Потом им еще надо было встретиться перед стартом, сказать что-то незначительное, лишь для того, чтобы знать — друг рядом. Эдуарду нужна была рука тренера на плече. Маленький, годами оберегаемый ритуал.

Раскаленные до предела предстартовые минуты. Минута, семь и шестьдесят одна сотая секунды — километр пройден. Рапп выиграл!

Потом счастливый Рапп мог мечтать:

«Скоро я снова выйду на трек. Почувствую прохладу его полотна. Увижу взметнувшийся к небу вираж. И вновь попытаюсь понять эту неуловимую, эту вечную тайну скорости. Все начнется сначала. Потому что я — гонщик».

Прошло еще три долгих года. И были XXI Олимпийские игры в Монреале, и старт, которого... не было.

Никогда не забудется тот эпизод телепередачи... Эдуард Рапп стронул велосипед с места, приподнялся с седла. Представилось: сейчас «закачается трек» от страшного напряжения... Вдруг выстрел! Фальстарт? Рапп спокойно развернул велосипед к линии старта, но судья недоуменно развел руками. Метнулся по телевизионному экрану тренер Г. Н. Павлухин... Потом операторы ТВ показали Раппа, сидящего на земле. Случайно или нет, но Эдуард взглянул прямо в объектив и не отвел взгляда, и эти три или четыре секунды показались минутами. В глазах олимпийца столько было сдерживаемой горечи, столько беды, которая незаслуженно обрушилась на него. И очень жаль, что арбитры, посчитав Раппа виновником прекращения гонки, лишили его если не олимпийской медали, то возможности бороться за нее.

Хотя при нормальном стечении обстоятельств он мог претендовать на медаль. В Монреале второе и третье места заняли 19-летний бельгиец Мишель Вартен и 30-летний датчанин Нильс Фредборг, прошедшие 1 километр не быстрее чем за минуту 07,5 секунды. И если, трудно гадать, сумел бы двукратный чемпион мира Э. Рапп опередить олимпийского чемпиона Карла Грюнке (1.05,92), то время серебряного и бронзового призеров было подвластно омичу в том сезоне и на менее быстроходных треках.
Да, судья задержался с выстрелом. Но по новым правилам, вступившим в действие с той Олимпиады, главное — команда стартера, выстрел — лишь громогласное приложение к ней. У Раппа же сработала привычка — не трогаться раньше выстрела. Но судейская коллегия была неумолима. Раппу не разрешили стартовать вторично, его объявили сошедшим с дистанции.

 

Могло ли служить утешением для сибиряка, что после того, как погас факел в Монреале, международной федерацией любительского велоспорта был изменен пункт регламента, касающегося процедуры старта? Суть поправки свелась к тому, что был отменен на старте выстрел из револьвера. Отныне стартер разрешает гонщику начать движение сигнальным свистком, при наезде переднего колеса велосипеда на стартовую полосу автоматически включается хронометр, никаких дополнительных сигналов при этом не требуется. А выстрелы стартера могут раздаться лишь при фальстарте — то есть при падении гонщика, проколе шины или если гонщик перепрыгнет вдруг передним колесом контактную линию старта.

 

Такие удары валят с ног крепких людей. Но не Раппа и его тренера Павлухина.
В мае 1978 года Эдуард Рапп установил новый всесоюзный рекорд в гите — 1мин. 06,36 секунды. Год спустя в Ереване он, уже десятикратный чемпион страны, трехкратный победитель Спартакиады народов СССР, улучшил свой же рекорд страны — еще на секунду!

«Советский спорт» 26 июня 1979 года писал:

«Спорт мужествен и признает и уважает только мужественных людей. А вот проявления мужества бывают самыми неожиданными и невероятными!»

Победа Эдуарда Раппа в гите на VII летней Спартакиаде народов СССР на московском треке, конечно же, не была сенсацией. Двукратный чемпион мира и дважды серебряный призер мирового первенства — какая там сенсация! И все же...

«Когда Рапп в первых вечерних сумерках блестяще пролетел впритирочку к бровке 1000 м по жесткому бетону, когда впрыгнул (именно впрыгнул) на финиш с велосипедом, тогда никто уже не сомневался в его победе, свою любимую дистанцию он прошел блестяще, установив новый рекорд Спартакиад и показав великолепное время 48 для старенького, залатанного московского трека. Время, которое сделало его трехкратным чемпионом Спартакиады. Такого до него не удавалось никому. Устоять перед победителем не смог ни обладатель высшего мирового достижения для открытых треков аргентинец Хосе Ручанеки, ни чемпион мира среди юниоров Рейнер Хениш, ни чемпион Швейцарии Хейнц Ислер (вот ведь какая подобралась компания!), ни давние соперники по всесоюзным стартам. Это был вызов всем, кто не верил в Эдуарда Раппа...»

 

Некоторое время спустя он выиграл бронзовую награду на чемпионате мира в Амстердаме. И даже тренер — Г. Н. Павлухин, отнюдь не щедрый на похвалы, не смог сдержать своего восторга:

«Чем больше я знаю Эдика, тем больше восхищаюсь... учусь у него. Особенно в критические моменты».

 

Узнав о последних достижениях Раппа, известный советский поэт Константин Ваншенкин сказал:

«Эти результаты повергли меня, человека в общем-то теперь далекого от спорта, в глубочайшее изумление. Я прекрасно знаю историю, приключившуюся с Раппом в Монреале, на Олимпийских играх. Я воевал, много повидал на своем веку, но сила духа, сила характера Эдуарда буквально потрясли меня. Эти прекрасные качества советского спортсмена открылись в нем не после побед, а после жесточайшего поражения! Это прекрасно, перед такими людьми хочется склонить голову...»