Кем они были?
Вновь и вновь я перелистываю тронутые желтизной
времени страницы боевой летописи нашего полка — большой
альбом в красном переплете, любовно сделанный
солдатской рукой. На альбоме надпись: «Семьсот восемнадцатый
стрелковый полк 139-й Рославльской стрелковой
дивизии». В нем много места отведено подвигу восемнадцати.
Вот фронтовая зарисовка лейтенанта Алексея Храмова.
Небольшая группа храбрецов отражает очередную
атаку гитлеровцев. Снаряды рвутся по всей высоте. Близко,
совсем близко фигуры в мышиного цвета мундирах.
Но израненные советские воины Евгений Порошин, старшие
сержанты Роман Закомолдин и Даниил Денисов, рядовые
Дмитрий Ярута, Николай Голенкин, Иван Куликов
и их друзья продолжают бой.
А вот рисунок одинокого обелиска на могиле героев.
Время стерло на фронтовом обелиске фамилии погибших.
Превратился в ржавчину металл, который в ту сентябрьскую
ночь 1943 года разбился о мужество сибирских
коммунистов, и сама ржавчина превращается в пыль.
Ее порою даже трудно отличить от земли. Но в нашей
памяти, в наших сердцах жив подвиг героев Безымянной,
живы их имена, живы они сами.
Они родились, росли и мужали в разных уголках нашей
страны. Они строили «Сибсельмаш» и Комсомольск-
на-Амуре, Днепрогэс и «Запорожсталь», Кировградский
медеплавильный и Брянский паровозостроительный. Они
создавали колхозы на Кубани и в Сибири. В годы суровых
испытаний их жизненные пути сошлись в городе с
гордым названием «Новосибирск». И лучшее, что было
в каждом из них, слилось в твердый сибирский сплав...
Из восемнадцати Дмитрий Ильич Ярута был самым
молодым коммунистом. Его приняли в партию незадолго
перед уходом на фронт, а партийный билет Д. И. Ярута
получил уже в части. Но по делам, по поступкам своим
Ярута был зрелым коммунистом.
Днепрогэс, «Запорожсталь», Новосибирский металлургический
завод — таковы этапы трудового пути коммуниста
Яруты. И везде он был в первых рядах строителей
новой жизни. Шестнадцатилетним пареньком по призыву
ЦК ВЛКСМ приехал Дмитрий на строительство
Днепрогэса. Окончилось строительство и — «Запорожсталь».
Заместитель начальника службы движения железнодорожного
цеха этого завода В. Г. Бондаренко пишет,
что старые работники знают Яруту как скромного, дисциплинированного,
честного человека. Был просто рабочим,
перевыполнял нормы, учился — назначили дежурным
по станции Левобережная. Вскоре смена Яруты стала
передовой.
Ярута много времени занимался самообразованием и
учился на вечерних курсах мастеров. Нелегко было ему,
комсоргу цеха, рабкору заводской многотиражки.
— Трудно тебе, Дима, дети маленькие. Работаешь
много. Бросил бы учебу,— не раз говорила жена.
— Всем трудно. Страна наша молодая, только начинаем
жить. Пройдут годы — вырастет страна, вырастут
Дети, наша смена, и будет жить хорошо,— отвечал
Дмитрий Ильич.
Выручало умение организовать свое рабочее время,
рабочий день товарищей. Об этом качестве Яруты и его
настойчивости рассказали его друзья — работники Новосибирского
металлургического завода И. И. Леонов
и В. Н. Ракутько. Не случайно его, диспетчера железнодорожного
цеха комбината, кандидата в члены КПСС,
направляли то в Магнитогорск для выполнения задания
Народного комиссариата черной металлургии, то в Сузунский 
район Новосибирской области в качестве уполномоченного
обкома партии и облисполкома, то в хозяйства
области в качестве представителя райкома и райисполкома
для помощи в организации уборки хлеба. Со
всеми этими заданиями Дмитрий Ильич справлялся
успешно.
А с фашистами у Яруты были свои счеты. Перед началом
войны его жена с двумя детьми уехала погостить
к родным в село Чубаревка Запорожской области. Эвакуироваться
не успела,
«Он часто вспоминал семью, и в армию пошел, кроме
всего, потому, что хотел поскорее быть с вами и
мстить за гибель двух братьев»,— писал с фронта семье
погибшего Яруты Д. Я. Синельников.
Таким же энергичным и трудолюбивым был и Борис
Кигель. На Новосибирский мясокомбинат он поступил
учеником электромонтера, а на фронт уходил главным
технологом. Изучаешь документы, разговариваешь с
людьми, знавшими его, и удивляешься неиссякаемой
энергии этого человека, разносторонности его интересов.
Почти мальчишкой, когда партия призвала быстрее
покончить с неграмотностью, комсомолец Борис Кигель
поехал в село учить людей. Он взял с собой диковинную
для того времени вещь—сконструированный им же
радиоприемник. После занятий его ученики, каждому из
которых Борис годился в сыновья, слушали радио и
удивлялись:
— Да, брат, вот оно, ученье-то, истинный свет. Само
говорит, и все про нашего брата-мужика. О том, как
жизнь лучше сделать.— И, уходя из школы, добавляли:
— Башковитый парень и дело знает.
«Дело знает» — эта характеристика прошла красной
нитью через всю жизнь Кигеля. Неукротимая тяга к знаниям
позволила ему без отрыва от производства стать
инженером. Его интересовали проблемы автоматизации
производства и улучшения качества выпускаемой продукции.
Вечерами он нередко засиживался над чертежами,
схемами, расчетами. Его интересовало многое: как
увеличить выпуск колбас и витамина С, мясного порошка
и солидола, как приготовить арктическую колбасу, которая
бы и на Северном полюсе не замерзала, как организовать
на мясокомбинате выпуск гранат? На эти и другие
вопросы долгими вечерами искал ответа инженер
Кигель. Он вникал во все детали установки нового оборудования
и ремонта цехов.
Как неутомимого рационализатора, чьи технические
предложения не только внедрялись в производство, но и
часто пропагандировались в печати, запомнили Кигеля
и работники Ивановского мясокомбината. На этот комбинат 
Борис Давыдсжич выезжал помочь освоить новое
оборудование.
В Центральном государственном архиве народного
хозяйства СССР найдена переписка Б. Д. Кигеля по семи
рационализаторским предложениям.
Разработанный им гидравлический шприц непрерывного
действия для набивки фаршем колбасной оболочки,
по свидетельству архива, применялся на двадцати одном
мясокомбинате страны. Это был талантливый инженер и
хороший организатор, пользовавшийся заслуженным уважением
товарищей.