Снова затрещали автоматные очереди там, где еще
совсем недавно дрались группы Денисова и Закомолдина,—
началась расправа фашистов кад умирающими советскими
воинами.
— Гады! — крикнул истекающий кровью Борис
Кигель.
Гитлеровец выстрелил ему в голову.
— Нас не забудут, за нас отомстят! — прокричал Николай
Даниленко.
Несколько немецких солдат навалились на него. Один
из них стал остервенело наносить Даниленко удары ножом
в шею.
Так погибли сибиряки. Они сражались до последней
гранаты, до последнего дыхания...
Утром подразделения полка ворвались на высоту.
Среди гор немецких трупов лежали наши герои. И те,
кто видел это, сделали в книге боевой истории дивизии
запись, которая кончалась словами: «Даже умирая, наши
герои делали шаг вперед. Все они лежали головой на
запад. Смерть была бессильна прервать их могучее
движение».
Сибиряков похоронили там, где они дрались,— на высоте
у развилки дорог. На могиле от имени однополчан
заместитель командира полка по политчасти подполковник
Лещинер и рядовой Герасим Лапин поклялись отомстить
за гибель товарищей. Отсалютовав героям, полк
ушел за Десну.
Военный совет 10-й армии наградил пятнадцать участников боя орденами Отечественной войны I степени.
Нет данных только о награждении Т. Н. Касабиева.
21 сентября 1943 года командир полка направил в
дивизию донесение, где, подводя итог боев за высоту,
писал:
Салют на могиле 16 сибиряков. Пятый слева—
Г. И. Лапин. Фронтовая фотография.
«Несмотря на ожесточенный огонь, группа прорвала
оборону, вклинилась в расположение противника и заняла
высоту. Противник организовал контратаку в составе
до 300 солдат и офицеров. Восемнадцать смельчаков
вели неравный бой в течение всей ночи.
В этом бою противник потерял свыше ста солдат и
офицеров.
Заняв высоту, группа сковала значительные силы
противника, что дало возможность основным силам нанести
врагу жестокий удар с флангов и отбросить его
за р. Десну».
А подвиг на Безымянной высоте превратился в легенду.
О нем рассказывали на фронте и в тылу. Под Могилевом
брат героя Безымянной Г. Д. Кигель в июне
1944 года слышал от раненого офицера, что у легендарных
восемнадцати на груди были броневые щиты.
— От них пули отскакивали,— уверял лейтенант.—
Знаю, это в соседнем полку было. Там панцирная рота
сибиряков была.
А тесть Евгения Порошина коммунист с 1918 года
И. П. Зубков в конце 1943 года в глубоком тылу, в Перми,
слышал, что восемнадцать были «лейтенантами-коммунарами
», которых обучили воевать какими-то новыми,
никому еще не известными методами, удесятеряющими
силы воина. Он писал дочери: «...лейтенантов-коммунаров
история запишет на своих страницах. И мы, и наши
дети, и внуки будем изучать эту историю долгое время,
изучать и хранить в своих сердцах».
Старый коммунист был прав. История донесла подвиг
Евгения Порошина и его товарищей до наших дней.