— Не плачь, не плачь, а как же не плакать? — тихо
возразила женщина.
— У меня на родине, в Осетии, говорят: «Крик козы — для волка смех». А твой плач, что крик козы. Ему
только фашист рад,— сказал тогда Татари Касабиев.
Женщина собралась было обидеться, но, помолчав несколько
секунд, улыбнулась:
— Ну, уж и скажешь... «крик козы...»
— А ну, братцы, сыграйте-ка вальс,— уже обращаясь
к оркестру, попросил Николай Голенкин.
Заиграли вальс. Сначала напряженно, а потом все
свободнее закружились пары в прощальном танце...
Бывший заместитель заведующего военным отделом
Новосибирского обкома ВКП(б) И. Н. Звездин, активно
участвовавший в формировании добровольческого отряда
и провожавший его на фронт, рассказывает:
— Мне было поручено выступить на митинге, посвященном
проводам коммунистов-добровольцев на фронт.
В своем выступлении я зачитал и передал отъезжающим
приветственное письмо Новосибирского обкома ВКП(б).
В этом приветствии говорилось, что сибиряки отважно,
по-сибирски бьются с врагом, приумножая славу русского
оружия, и обком партии желает добровольцам от всей
души успехов в благородном служении матери-Родине.
Обком выражал уверенность, что свою любовь и преданность
Отчизне коммунисты претворят в боевые дела, что
в решающих сражениях с немецкими захватчиками добровольцы
проявят мужество и отвагу. Приятно знать, что
это доверие коммунисты оправдали...
Раздалась команда: «По вагонам!» Оркестр заиграл
«Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!..»
Эшелон медленно набирал скорость, увозя 500 добровольцев.
С подножек последнего вагона Николай Даниленко и Элюша Липовецер махали руками. Их родные
опоздали и прибежали на вокзал, когда состав уже отходил.
Так и не простились.
Предполагали, что на фронте добровольцы вольются
в 22-ю Сибирскую добровольческую дивизию. Но их направили
в 139-ю стрелковую дивизию, которая сражалась
южнее 22-й, на Рославльском направлении. Коммунисты
спросили: «Почему не в Сибирскую?».
Член Военного совета армии генерал-майор Карпенков ответил, что 139-я стрелковая дивизия прошла славный боевой путь: в июньские дни 1941 года она в числе
первых встретила врага, обороняла Москву и длительное
время входила в состав 24-й армии, называвшейся на
фронте не иначе как Сибирской.
— В дивизии и сейчас много сибиряков,— сказал в
заключение генерал...
Предстояло нелегкое сражение за овладение новыми
оборонительными рубежами фашистов на реке Снопоть.
Бои за них шли уже не одни сутки, но прорвать оборону
не удавалось. Надеялись на помощь сибирского пополнения.
Через несколько дней добровольцы прибыли в 718-й
стрелковый полк. Их разместили в деревне Барсуки.
Ожидая темноты, под покровом которой можно было
выдвинуться на передний край, сибиряки обсуждали неожиданное
и волнующее событие — встречу их однополчанина
с отцом.
После освобождения Барсуков в деревню стали возвращаться
Местные жители. Среди них был и Федор Денисович
Борисенков. У своего дома он увидел деловито
хозяйничающих солдат. Старый воин подумал, что в его
доме разместился штаб, и в нерешительности остановился:
идти или нет?
Узнав, что появился хозяин дома, бойцы обрадовались,
окружили его и торжественно повели в дом. Федор
Денисович вошел и, увидев ужинающих солдат, немного
растерялся, а потом сказал:
— Здравствуйте, сынки!
Хор в десяток голосов радостно ответил ему:
— Здравствуй, отец!
И тут Федор Денисович не поверил глазам своим:
— Василий?!
— Отец!
Весть о встрече отца и сына быстро разнеслась всюду.
И хотя встреча была короткой, она обрадовала всех. Они
шли к фронту, видели руины, пепел и горе, а тут такое
счастье...