Слово Валентину Александровичу:

«...В августе двухтысячного года исполнилось ровно тридцать лет, как я работаю в омских областных структурах власти.
В облисполком пришел с должности секретаря облпрофа, где проработал полтора года и куда был послан с должности второго секретаря Омского горкома КПСС.
В 1987 году нас одновременно с Леонтьевым утвердили на сессии облсовета: Анатолия Павловича Леонтьева — председателем облисполкома, меня — его заместителем.
Почти три года, до прихода в облисполком Полежаева, я работал с Леонтьевым.
Исполком был коллективным органом. Он мог принимать решения голосованием, не считаясь с мнением председателя, не всегда его поддерживая. В 1992 году произошла реорганизация власти.

Этот год войдет в историю как революционный, а может, всё это будет названо переворотом — как оценят потомки.

В областной Администрации поначалу никаких существенных ломок не происходило. Полежаев оставался председателем облисполкома, потом стал называться Главой Администрации.

Тут он, естественно, начал формировать свою команду.
Дней через десять, как Полежаев стал главой Администрации, управделами Харламов приносит мне постановление главы Администрации, где я назначаюсь его заместителем.
Для меня это не было неожиданностью, хотя никакой предварительной беседы с Полежаевым не было. Да она и не нужна была, поскольку я работал заместителем председателя облисполкома, по сути того же главы Администрации.

В принципе я расценил это таким образом: для Полежаева и для меня время нашей совместной работы было вполне достаточным, чтобы понять и оценить друг друга.
«Притираться» я вообще ни к кому не «притирался». Всегда руководствовался одним принципом: нормальные, прежде всего служебно-деловые отношения на работе.
...Чтобы хорошо узнать человека, в обычной, спокойной обстановке, как говорят, в застойное время, нужны многие и многие годы совместной работы. В бурное, переломное время этот срок сокращается на целый порядок.

Когда бурлили площади, шли многотысячные митинги — о чем мы ранее знали только по школьным учебникам, еще из газет, писавших о подобных явлениях где-то далеко за границей,"— теперь же видели их у себя и как бы оказывались их соучастниками, что дало возможность быстро понять: кто есть кто...

В принципе-то, мнение о Полежаеве как о достойном, деловом человеке у меня определилось, когда он возглавлял облплан, — участок работы, на котором сразу проявляется личность руководителя — чего он стоит.

Это как бы экзамен на аттестат зрелости. Экзамен Полежаев выдержал, еще когда первым секретарем обкома был Похитайло.
Проводился большой экономический форум. Полежаев выступил на нем с анализом экономического состояния Омской области.

Похитайло с удивленно-радостным лицом воскликнул: «Ну вот! А говорили, что у нас экономистов нет!»
К большому сожалению, потом они по каким-то принципиальным вопросам разошлись во взглядах, до сих пор не встречаются даже.

Возвращаясь памятью в то бурное время с высоты сегодняшнего: ох! что было! — мороз по шкуре...
«Демократические» выборы шли сплошной чередой.
Каждый год кого-то куда-то избирали.
В областном совете — не решение насущных вопросов, а демагогия и избиение кадров.
Сколько потратили времени и нервов на одного только начальника МВД по области — Образцова, обрушившись на него задачу, построенную в Чернолучье, которую по сегодняшним меркам и дачей-то назвать нельзя.

На дверях и стенах здания обкома партии и облисполкома вывешивались списки начальников, которые приобрели легковые машины «Волги».
Вся эта «позиция» так называемых демократов была направлена на разрушение «до основания...»

Вот и разрушили...
Разрушили комитет госбезопасности. Вскоре, когда стали греметь взрывы, пошли заказные убийства, почти нераскрываемые, хватились, стали кусать локти, что сделали это напрасно. А кадры-то ушли! Восстановить их — нужны годы. Пытались разрушить и органы внутренних дел. И всё остальное... Поэтому очень трудно было сориентироваться, понять: а что же происходит?

Каких-либо директивных документов, разумных постановлений правительства или президента в то время не поступало.
Но что-то надо было делать...

В своем докладе на сессии областного Совета в 1992 году Полежаев, в частности, говорил, что мы-де люди нормальные, нам жить надо, работать, думать; как-то определять, к чему направлена политика верховной власти и, самое главное, действовать по принципу, как у врачей: «не навреди!»
Сохранить—тогда уже была сформирована новая областная Администрация, — не дать рассыпаться тому, что наработано Омской областью, не допустить, чтобы резко ухудшилась жизнь людей, как это произошло и происходит во многих субъектах Российской Федерации...

Плохо было еще то, что из Москвы шла в область не только какая-то невнятная информация, но нередко и дезинформация.

Когда было принято правительством Гайдара с 1 января 1992 года решение об «отпуске цен», и при этом сообщалось, что, согласно достоверным данным, полученным научным путем, цены возрастут не более чем в 3-4 раза — в Администрации понимали, что это чистейшей воды дезинформация.

Не могли не знать и в Москве, что при совершенном отсутствии в России продовольственных товарных резервов — потому что еще до «отпуска» цен водку, сахар, табачные изделия продавали по талонам, куриц делили... при пустом продовольственном рынке — можно было без «научно-достоверных» изысков предвидеть, насколько могут подскочить цены.

Говорили о Рынке, которого в России, естественно, не было и не могло быть - притом новая власть сразу оторвалась от производителя: никакого внимания производству, руководящим кадрам... Ни назначений, ни контроля, ни взысканий за начавшийся почти повсеместно саботаж старых руководителей производств, хозяйств...
Полный самотек!

Мы здесь, на месте, ломали головы, чтобы выработать какие-то взаимоотношения с товаропроизводителями, строить их на каких-то новых принципах — это было главной головной болью, первостепеннейшей заботой и главы, и всей Администрации области.
Когда перед самым Новым годом сообщили об отпуске цен, мы с Вячеславом Малыхиным сидели у меня в кабинете.

Был поздний вечер. Однако надо было срочно принимать какое-то решение, выработать к завтрашнему дню надлежащий документ, сдерживающий неуправляемый и, было отчетливо видно, бешеный скачок цен.
Работали до двух часов ночи.

Утром представили главе Администрации документ, определяющий действия Администрации на первый период.

Разработанные нами меры были не ахти какие мудрые, но всё лучше, чем никаких.
В основе всего — нормальная работа товаропроизводителей, чтобы не дать возможности перерабатывающим предприятиям — молочным, мясным, хлебобулочным — тотчас произвольно поставить на ценниках цифры, превышающие старые в пятнадцать-двадцать раз.

Сознавали, что трудно будет удержать руководителей от искушения за счет накрутки никем не контролируемых цен побольше заработать.

Все первые дни начала новой экономической политики, названной ее авторами «шоковой терапией», происходили встречи работников областной организации (Администрации) с рядовыми гражданами, с руководителями предприятий.
Все они тогда еще не отвыкли от власти и слушались: было понимание серьезного положения не только в Администрации области, но и у руководителей производств. Они тоже искали...

Такое взаимопонимание позволило сравнительно мягче, чем в других областях (где отнеслись к этому легкомысленно: ну, отпустили и отпустили), пережить «шоковую терапию».
К тому же в области были некоторые ресурсы, которые позволили не производить какую-то регулировку: были запасы хлеба, масла... испытывали трудности с сахаром — с ним всегда в области были сложности.