Кран, подняв главный купол, медленно и верно посадил его на приготовленное ему место. Рабочие на лесах занялись монтажными работами. Потом в воздух взмыл крест. Следом необычный автокран поднял на головокружительную высоту рабочих: они без лесов, непривязанные — смелые, мужественные люди — установили на куполе крест.
Внизу народ любуется храмом, который резко отличается своей изумительной красотой от серых безликих строений. Звучат возгласы: «Красота-то какая! Воистину божественная!»
Владыка Феодосии безгранично доволен. Голос его грудной с хрипотцой далеко слышен: «Созерцаем!»

.. .Вначале митрополит Омско-Тарской епархии не обращался к губернатору за помощью в строительстве Христорождественского храма. Посоветовавшись с Алексеем Ивановичем, пришел к выводу, что сделают это своими силами.

Создали попечительский Совет, полагая, что тот соберет за счет пожертвований прихожан достаточно средств на строительство храма, к тому же получит большую помощь от акционерных обществ, частных предпринимателей.
За год набралась совсем незначительная сумма.

Вот тогда губернатор, узнав, что дело не идет или идет очень плохо, пригласил к себе владыку с Казанником и сказал: «Надо провести реформу попечительского Совета. — Взглянул на того и другого вопросительно: слушают заинтересованно. — Я себя предлагаю в его председатели. — И вновь глазами по собеседникам. Те закивали согласно головами. — В попечительский Совет ввести исключительно авторитетных и богатых людей. — Кивки на эти его слова еще более ревностные. — Надеюсь... Надо, чтобы первая рождественская служба ваша, — к владыке Феодосию, — в третьем тысячелетии состоялась в новом соборе. Кафедральном...

— Увидел на лицах собеседников неверие. — Должна,
— сказал твердо. — И состоится. Я сам буду за прораба, буду вникать во все мелочи...»

И вот он, почти построенный собор!

Чуть больше двух месяцев осталось до рождества Христова. «Будет достроен! — Окидывает довольным взглядом губернатор красавец-храм Божий, воздвигнутый (его стараниями) среди толпы смурых — в сопоставлении с собором — многоэтажных строений; мысленно видит, что и там, за скованным льдом Иртышом, немало таких же невзрачных многоэтажек. В них — неохватное даже мысленно многолюдье.
Сюда, к собору, пришла малая их часть.

Эти, что пришли, благодарны губернатору за собор. Не осудят, не упрекнут ни вслух, ни в мыслях, что не туда направлено его рвение, не в те нужды вкладываются народные деньги.

Те, что не пришли и, может, никогда не придут в храм; что живут и вблизи его и там, за Иртышом, по всем вероятиям, осуждают губернатора, что-де тысячи учителей, врачей живут на мизерную зарплату; что многие старики наши едва сводят концы с концами на нищенской пенсии; что появился исчезнувший было класс людей с полузабытым названием: нищие; что по улицам бродят дети, с голодными глазами и протянутой рукой, выпрашивающие копейки на хлеб...

Всё это пока есть. И он не только понимает людей, посылающих упреки в его адрес, но, может, больше них жалеет обездоленных. Тяжелое положение таких людей — его внутренняя трагедия. Однако он не волшебник, а всего лишь глава Администрации субъекта Федерации. В России чуть не сотня таких субъектов. И почти у всех одни и те же беды. Что в его силах, как уже говорилось, он делает для людей. Но в отдельно взятой области особого благосостояния не создать. И этой толикой денег, что ушли на храм, делу не поможешь. Тут всё — в другом. .. И многие люди знают это... При мысли, что большинство народа понимает, кто виновен в их бедах, ему стало полегче на душе.
«Потерпите, братья и сестры... Против тех невзгод, что пережили ваши деды в революцию семнадцатого, отцы в коллективизацию начала тридцатых, сами вы, во всяком случае, многие из вас, в тяжкие годины Отечественной — сегодняшние трудности несравнимо легче. Но и их не хотелось бы.

А храм?.. Он — вашим детям, внукам, правнукам...
Всё пережитое сотрет, сгладит время.

Храм соберет под свои своды не одно поколение ваших потомков. Пусть не вас, пребывающих сегодня в безверии, но ваших детей, внуков будет учить добру, нравственности, наставлять в духовности. Перефразируя Экклезиаста, можно сказать: род проходит и род приходит, а Божественное остается в веках (пребывает вовеки)...»

В кабинете губернатора — его первый заместитель, ведущий, в основном, блок кадровых вопросов, Третьяков.
Валентин Александрович вторично пришел согласовать с губернатором вопрос об отстранении от должности начальника Управления культуры и искусства области Геновой Нины Михайловны.

— Я вновь с этим... Насчет Нины Михайловны... Нужно... Приходится, — говорит с сожалением в голосе, — в общем, сформулируем «по собственному желанию». Так и в ее заявлении...
Губернатор кивает как бы в знак согласия головой:
— Только разговор надо вести не о «собственном желании», тем более — снятии, а о перемещении. Подумаем давай, что взамен ей предложить можем...
Третьяков в ответ живо:
— Я уже подумал...

Губернатор рассмеялся коротким довольным смешком. Легко ему работать со своим первым заместителем. Сработались. Понимают один другого с полуслова. Да и то — столько лет вместе.