Николай Андреевич Земцов родился в 1917 году в селе Ерасовке Называевского района Омской области. Отец работал на мельнице местного кулака. Детей в семье было восемь человек, жили в постоянной нужде, которая заставляла семью часто переезжать с места на место в поисках работы и лучшей жизни. Николай рано пошел работать, убирал вместе с сестрами овощи и фрукты в пригородном совхозе в Киргизии, куда переехала семья. Окончил семь классов в городе Кизил-Кия. 
В 1933 году переехали на Кавказ. 
Помогал отцу в плотничьей артели, работал рассыльным-уборщиком в художественной мастерской. В августе 1934 года был принят в Махачкалинский автодороошный техникум, учился на стипендию, помощи от отца не получал. В 1938 году окончил дорожно-строительный факультет техникума с отличием. Работал техником райдоротдела Северо-Осетинской АССР. 
В том же году добровольно пошел служить в Военно-Морской флот. Член КПСС с 1941 года. Командиром опергруппы разведотряда Черноморского флота, в звании мичмана, в городе Очакове он начал Великую Отечественную войну. Участвовал во многих крупных разведывательных операциях в Крыму и на Кавказе. Трижды ранен. 
Награжден: орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды и несколькими медалями. 
22 января 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за участие во многих разведывательных боевых операциях и проявленные при этом мужество, отвагу и героизм ему присвоено звание Героя Советского Союза. В настоящее время живет и работает в г. Москве.


Поиски омичей — Героев Советского Союза привели в наградной отдел Главного управления кадров Министерства Обороны СССР. Вот здесь-то я и напала на след земляка-омича, о котором ничего не было известно ранее. Так начались розыски. И когда казалось, что все возможности исчерпаны, писать и запрашивать больше некуда — Земцов сам откликнулся на одно из пересланных ему писем.

Сам Николай Андреевич был не менее обрадован случившимся. Письмо с родины! Значит, помнят, знают. А что может быть милее и дороже места, где родился, где прошло детство!

Война для Земцова началась на рассвете 22 июня 1941 года в Очакове. Много подвигов совершил этот человек, боевая жизнь которого похожа на легенду.
Участвуя в ударной группе по освобождению города Феодосии, разведчики захватили немецкий штаб с важными документами, большую сумму денег и много орденов; сам раненый, мичман Земцов вынес с поля боя командира. За эту операцию он был награжден орденом боевого Красного Знамени.

В октябре 1941 года разведотряд Черноморского флота, в который входила группа под командованием секретаря партбюро отряда Николая Андреевича Земцова, выполняя боевое задание, оказался отрезанным от основных воинских частей, отступивших к Симферополю. 
Было принято решение на автомашинах из Ак-Мечети (ныне с. Черноморское) пробиваться с боями в Севастополь.

Близ Евпатории, в районе поселка Саки, разведотряд попал в засаду немецкого заслона, охранявшего подвижные группы фашистов, двигавшихся в Севастополь, и вступил с ним в бой. 
Прорваться днем через немецкий заслон разведчикам не удалось. Однако вражеский пулеметный расчет они уничтожили. Дождавшись темноты, на четырех грузовых машинах, приняв все меры к внезапному открытию огня, двинулись прямо в расположение немецких войск.

Успокоенные успехами своего наступления и не думая о том, что русские могут оказаться в расположении их войск, гитлеровцы не обратили внимание на автомашины, пересекавшие их мотоавтоколонну. В результате три автомашины проскочили через немецкие части благополучно и двинулись вперед. У четвсртой внезапно заглох мотор. К ней поспешил немецкий патруль, который был уничтожен краснофлотцами, находившимися в машине. Открывшаяся стрельба обнаружила разведчиков. Фашисты стали окружать их. Выпрыгнув из машины и пользуясь темнотой, советские моряки скрылись.

 

В середине ноября 1941 года враг подошел к Севастополю. Разведгруппа Земцова ежедневно выходила на боевые задания в тыл противника с целью добыть «языка», получения различных разведывательных данных о расположении немецких частей и огневых точек, для выполнения диверсионных актов, разгрома немецких комендатур и создания видимости высадки морских десантов.

Но на всю жизнь Николаю Андреевичу Земцову запомнилась операция в районе перевала Санчаро. Отряд под командованием майора В. С. Коптелова углубился is тыл немцев на 30 километров с целью нанесения удара по войскам и обозу противника на коммуникации, идущие вдоль реки Большая Лаба. Переход был очень трудным.

Разведчики шли две ночи и день, на рассвете спустились по тропе, по которой гитлеровцы переправляли боеприпасы и продовольствие на передовую. Группе Земцова было приказано: форсировать Большую Лабу, перерезать связь, идущую вдоль тропы на левом берегу реки, и, сделав засаду, ждать подхода каравана фашистов.

«Первым переплыл реку я,— рассказывает Николай Андреевич,— остальные разведчики, замешкавшись, не успели форсировать ее. В это время показался гитлеровский караван, состоявший из 50—60 вьючных лошадей, в сопровождении нескольких десятков альпийских стрелков из дивизии «Эдельвейс». Они шли на подкрепление своим войскам на перевал Санчаро.

Оказавшись один в тылу врага, я перерезал провода, поднялся выше тропы, залег за толстыми поваленными деревьями и стал ждать. Когда караван противника вышел на открытое место и оказался напротив засевших в засаде наших разведчиков на левом берегу реки, они открыли но немцам ураганный огонь из ручных пулеметов и автоматов. Уничтожив 46 лошадей и 61 гитлеровца, мои товарищи отошли.

Я сидел в засаде один в десяти метрах от разгромленного каравана. Чуть приподнявшись, увидел, что взвод фашистов спешил на помощь своим. Боясь идти по тропе, чтобы не быть обстрелянными с другого берега реки нашими разведчиками, немцы поднялись выше и пошли прямо на меня. Деваться было некуда. Ждал. Когда первые фашисты подошли вплотную, понял, что скрываться дальше бесполезно и очередью из автомата сразил сразу троих, затем четвертого. Остальные залегли за камни и деревья. Остался один гитлеровец.

Пригнувшись, он побежал, я пустил очередь из автомата ему вслед. После этого, выскочив из засады, увидел, что офицер и солдат, которые остались от недобитого эскорта, сопровождавшего караван, целятся в меня. Быстро пустил очередь из автомата в их сторону, фрицы залегли. Затем пустил в ход гранаты.

Уйдя от гитлеровцев, встретился с новой опасностью, которая чуть не привела к гибели. При переходе обрывистой, узкой щели, сорвался и покатился вниз к обрыву. С трудом удалось остановиться, удержавшись за выступ скалы. Еле поднялся, очень хотелось есть.

Пошел дальше, все более удаляясь к немцам в тыл. В укромном месте остановился и стал наблюдать за коммуникационной тропой гитлеровцев, за передвижением их частей, одновременно прикидывал место для лучшего перехода через реку. Стемнело. Спустился вниз ущелья, форсировал тропу и речку, предварительно перерезал телефонные провода, идущие вдоль тропы на передовую противника. Карабкаясь в гору, брал примерно то направление, откуда пришел.

Подниматься было трудно, болели ободранные руки, путь часто преграждали поваленные деревья, непроходимые кустарники и обрывы. Одежда при подъеме в горы стала замерзать и превратилась в сосульку. Глаза слипались, ноги еле двигались, появились галлюцинации. Но остановиться и прилечь было нельзя. Это означало неминуемую гибель. Так и взбирался всю ночь. К рассвету вышел на тропу, а к вечеру пришел к своим».

 

За эту операцию Николай Андреевич Земцов был награжден вторым орденом Красного Знамени.

Наши войска готовили наступление в районе станицы Крымской и города Новороссийска. Разведотряд получил от штаба Черноморского флота задание высадиться с катеров на Таманском полуострове в районе Анапы с целью уничтожения гарнизонов противника в нескольких прибрежных селах и проведения диверсионных актов, чтобы создать видимость высадки крупного морского десанта, на подавление которого немцы должны были оттянуть часть своих войск с передовых позиций, а наши части в это время должны перейти в наступление.

Операция была очень сложной и опасной. Береговые линии были сильно укреплены, полуостров был насыщен фашистскими войсками.

В ночь на 1 мая 1943 года отряд в составе трех групп в количестве 35 человек под командованием капитана Калинина высадился с катеров-охотников в самом труднодоступном месте близ Анапы, недалеко от мыса Утреш. Группа Земцова в составе 13 человек первая произвела высадку. Быстро поднявшись, почти по отвесным стенам обрыва, бойцы вышли в тыл врага там, где их совсем не ожидали.

Рассвет застал разведчиков около села Павловки. Земцов принял решение — замаскироваться в кустарнике, в течение дня провести детальную разведку, а на следующую ночь сделать налет на гарнизон в Павловке. В течение дня дело несколько осложнилось.

Две другие группы были обнаружены дозором противника. Завязался бой, который продолжался до полудня. Немцы, предполагая, что высадился морской десант, начали спешно укреплять гарнизон, выставили на дорогах заставы и пустили по лесу облаву до двух пехотных полков. Кроме того, с аэродрома была вызвана истребительная авиация для прочесывания леса и кустарника. Бой двух разведгрупп происходил в районе села Варваровки в 7—8 километрах от расположения группы Земцова. Несмотря на сложность обстановки и не зная точно, что произошло с другими разведчиками, Земцов все же решил продолжать выполнение задания.

Пробравшись ночью к Павловке, разведчики на окраине встретились с усиленной охраной немцев. Завязался бой, на помощь патрулю подошли солдаты из гарнизона, создалась опасность окружения.

Моряки прорвались с боем. Отойдя от Павловки на два километра, они заминировали дорогу, идущую в Варваровку. Преследовавшие гитлеровцы подорвались на минах.


Обойдя скрытно фашистские заставы, разведгруппа на третий день после высадки прибыла на гору Кобыла— место сбора всех разведчиков, но товарищей там не обнаружила. Проведя наблюдение, Земцов установил, что противник, боясь высадки десанта, усиленно укрепляет побережье. Гитлеровцы срочно строили блиндажи и дзоты, на катерах подбрасывали боезапасы и подкрепление.

Поэтому выйти на берег и ждать прибытия наших катеров, как это было обусловлено заранее, стало невозможным. Оставаться на горе было тоже опасно. Земцов принял решение — пробиваться со своей группой через передовую линию фронта. Кончились продукты. Не зная местности и руководствуясь только картой и компасом, командир повел группу к передовой, надеясь перейти линию фронта в районе горы «Сахарная головка» близ Новороссийска.

Двигались ночью, по самым труднопроходимым местам, обходя патрули и заставы врага, а днем вели наблюдение за передвижением противника, расположением укрепленных позиций и батарей.

В долине Суко разведчики обнаружили большое скопление вражеских войск, штаб крупного соединения. Огневые точки противника нанесли на карту. Там, где нельзя было обойти немецкие патрули или часовых, снимали их из бесшумной винтовки. Уставшие и голодные моряки на девятые сутки подошли к передовой в районе Мордаковой щели. Когда пересекали тропу, были обнаружены гитлеровцами. Уйти трудно, кругом враг. Единственным спасением был лес.

До роты фашистов пошли в облаву на смельчаков. Боясь ночью русского леса, немцы все время перекликались, это-то и помогло разведчикам, маневрируя, быть незамеченными. Оторвавшись от преследования, они обнаружили небольшую ложбинку, залегли, смертельно измученные опасностями и голодом. Земцов приказал открывать огонь только по его сигналу.

Через некоторое время гитлеровцы подошли к тому месту, где были разведчики. Рассевшись вокруг ямы, стали что-то говорить. Было понятно одно слово «партизанит». Видимо, они были в замешательстве, не зная, куда могли так быстро исчезнуть русские. Нужны были железные нервы, чтобы не выстрелить в рядом сидящих гитлеровцев. Разведчики призвали на помощь всю силу воли и выдержку. Люди слились с камнями. Вдруг два немца стали спускаться в ложбинку. Один из них наступил сапогом на руку краснофлотцу В. Рубайло, и тот от боли отдернул руку. Дальше скрываться уже было невозможно.

Николай Земцов очередью из автомата сразил первых спускавшихся гитлеровцев, затем еще одного, стоявшего наверху. Вскочили его товарищи и открыли огонь из автоматов. Почти в упор было убито десять фашистов. Немцы стали разбегаться. Воспользовавшись этим, разведчики отошли. Вслед им полетели гранаты. Одной из них смертельно был ранен Рубайло. Враг стрелял в каждый куст, камень, думая, что там партизаны, а голодные, оборванные, разутые и обессиленные моряки продвигались по лесу снова к передовой, но уже в район станицы Неберджаевской.

Много раз их обнаруживали фашисты, не раз разведчики смотрели смерти в глаза, теряли боевых друзей, но оставшиеся уходили от преследования врага. Ночью наткнулись на немецкий патруль. Краснофлотец Дмитриев, не соблюдая уже осторожности, вынужден был взорвать их гранатой.

На 14-й день подошли к станице Неберджаевской, которая была занята немцами. Чтобы обмануть бдительность врага, почти всю ночь шли по реке, по пояс в холодной воде. Неожиданно дорогу преградил небольшой мост, который охранял часовой. Он заметил моряков, их головы и руки с поднятыми автоматами, которые волею судеб плыли над водой. Немец ошалел, от страха отбежал в сторону и присел в кустах, сделав вид, что не видит их. Когда моряки прошли под мостом и через некоторое время оглянулись, то увидели часового шагающим по мосту.

 

Благодаря воде, выручившей еще раз моряков, они незаметно вошли в станицу. Приближался рассвет. Пролезая сквозь изгороди, шагая по огородам, обследуя дома, дошли до блиндажей. Первый был пуст. Во втором блиндаже вход был завешан плащ-палаткой. Четверо блокировали его, а Земцов и Дмитриев вошли внутрь. Было темно. Включив фонарик, они увидели за столом спящего караульного. Направив дуло пистолета ему в висок, осмотрели блиндаж. На двойных нарах спало около сорока немцев.

Не теряя времени, Земцов приступил к обследованию хозяйства, но кроме табака, лежащего на столе у караульного, ничего не нашлось.

Начался рассвет. Надо было где-то скрываться. Забрались на чердак полуразрушенного дома. Когда рассвело, в отверстие крыши увидели, что вокруг дома расположены блиндажи, из которых выходят немцы, умываются, завтракают, а ведь они уже 10 дней ничего не ели, кроме травы и прошлогодней гнилой груши-дички.
Так моряки оказались в логове врага. Целый день наблюдали за немцами. От бомбежки и обстрела гитлеровских позиций нашими войсками весь дом дрожал, но на счастье измученных, но не сломленных советских разведчиков, не было ни одного прямого попадания.

Днем в дом входили немцы, трогали зачем-то лестницу, ведущую на чердак, но никто из них туда не полез. Так и просидели они в боевой готовности весь день. Наступила ночь.
Командир был краток: «Силы иссякли, но врагу не торжествовать победу — наши близко, пройдем, а если нет — умрем, но не сдадимся».

Спустились с чердака босиком и, лавируя между часовыми, которых обнаруживали по огонькам сигарет, двинулись к передовой. Добрались до окопов и стали прыгать в них. Услышав шум, немцы открыли огонь и стали бросать гранаты. Был ранен боец Васильев. Подхватив товарища, перетащили его через колючую проволоку. Бежали по заминированным полям. Решив, что советские войска перешли в наступление, гитлеровцы по всему фронту открыли ураганный огонь.

На пятнадцатые сутки Земцов с боем вывел оставшихся в живых разведчиков через проволочные заграждения к своим. Оборванных, обросших, смертельно уставших, их никто не узнал.

Вот как о выполнении этого боевого задания записано в наградном листе Героя Советского Союза Николая Андреевича Земцова:

«...Группа тов. Земцова пробыла в глубоком тылу противника 14 суток. 8 суток бойцы питались одной травой, проделали путь в 104 километра, шли босиком, у всех были побиты и изрезаны ноги. Однако несмотря на это, разведчики мичмана Земцова не только справились отлично со своей задачей, вместе с другими разведгруппами задержали два полка противника на двое суток, тем самым обеспечили успех наших войск в наступлении на станицы Крымскую и Абинскую, но также вели беспрерывное наблюдение за противником в течение 14 дней, добыв важные сведения о состоянии сил врага на Таманском полуострове. Кроме того, разведгруппа нанесла большой урон в живой силе немцев, потеряв со своей стороны только четырех бойцов...»

«Неуловимый» — так звали боевые друзья Николая Андреевича Земцова.