«Скажут:
— Мы стараемся не играть, а жить!
— Да неужели же настоящая жизнь только в том заключается,
чтобы спину поворачивать?
— Именно! Мы должны забыть о том, что в театре есть
публика. В жизни же никогда не думают, к которой стене можно
поворачиваться, а к которой нельзя.
— Ошибаетесь, господа реалисты-модники,— о том, что в театре
есть публика, которая следит за каждым вашим шагом, вы
обязаны думать постоянно».
«Степной листок», 1893, 7 июня.

«Мы должны забыть о том, что в театре есть публика...»
Передовые деятели сцены начинали понимать: только следование
жизни, природе выводит артиста на широкую дорогу искусства.
Теория «четвертой стены», которую разрабатывает и проверяет
в Обществе искусства и литературы К. С. Станиславский,
знакома, оказывается, и Медведеву. Он привозит в Сибирь
новые веяния и в своей практической режиссерской
работе борется со штампами, с театральной рутиной. В провинции
достичь скорого результата в этой борьбе было особенно
непросто, и в спектаклях Медведева существовали немалые
противоречия. К примеру, в первый свой приезд в Омск Медведев
пользовался местными скудными декорациями — обычными
трафаретными вариантами оформления (бедная и богатая
комната, дом, сад и т. п.), очень приблизительно подходившими
к каждой отдельной пьесе. Специальное оформление, соответствующее
режиссерскому замыслу, появится у Медведева, как
и у его коллег, позже, после великой реформы русского сценического
искусства, осуществленной Московским Художественным
театром. Позже, в следующие приезды Медведева в
Омск, членам драматического общества, местной интеллигенции
станет окончательно ясно, что Медведев относится к театральным
деятелям провинции, разрабатывающим передовые художественные
идеи. Его гастролей станут ждать, предчувствуя
полноценные художественные впечатления. Тем более, что в
дальнейшем Медведев изживал у своих актеров ограниченную
интуитивность игры, отвергал пресловутую теорию «нутра»,
пренебрежительное отношение к авторскому тексту. В его труппе,
как правило, собирались исполнители, серьезно изучавшие
свои роли, овладевавшие разносторонней техникой и профессиональным
мастерством. Но почему бы нам не предположить,
что именно омские зрители, высоко оценившие спектакли Медведева
в его первый приезд в наш город, дали ему душевные
силы для многолетних творческих поисков. Ведь 16 августа
1893 года, когда труппа Медведева на пароходе «Казанец» отправлялась дальше, в Тюмень, провожать Петра Петровича и
его актеров пришло к пристани огромное число омичей...
Первые годы профессионального искусства в нашем городе...
В 109-летней истории Омского драматического это — эпизоды.
Мелькают одна за другой антрепризы Корсакова, Кравченко,
Леонова, Понизовской, Мирова-Бедюха, фамилии некогда знаменитых,
безвестных и начинающих актеров. «Репертуар, думается,
по душе Омску смешанный,— пишет обозреватель журнала
«Театр и искусство»,— легкая комедия, иногда драма,
оперетка, изредка, если возможно, опера, хотя последнюю в существующей
казарме ставить трудно. Что касается труппы, то
следует заметить, что тут, как и вообще в Сибири, главная
приманка труппы — способная, красивая примадонна: она вывозит
на своих плечах сезон, отчего от нее требуется опытность,
репертуар и имя; остальные — не более, как рамка для картины
»1. Так ли было на самом деле? При всей призрачности
картины, которая возникает, когда листаешь страницы полуистлевших
газет, остановка там, где понимаешь: в культурной
жизни Омска происходило событие, общественно значимое.
И воображение невольно начинает рисовать образы прошлого.
Гликерия Николаевна Федотова... Красивая женщина, с милым
русским лицом, огромными темно-карими глазами и певучим
голосом, который мог звучать самыми разнообразными
оттенками и трогать до глубины души. Она сумела выразить и
трагическую русскую душу, сыграв Катерину в «Грозе», и удивить
своих современников виртуозным комедийным мастерством.
В 1897 году, когда Россия отмечала 35-летие сценической
деятельности Федотовой, драматическое общество пригласило ее
на гастроли в Омск. Уже в январе в городе узнали о маршруте
гастролей актрисы: Пермь, Екатеринбург, Тюмень, Омск, Тобольск,
Томск, Красноярск, Енисейск и Иркутск. Омск — в июне!
1 Вл. Т а л ь з а т т и . Театральное дело в Сибири. — «Театр и искусство».
1897, № 27.

В воскресенье, 8 июня,
в зале манежа
Первая гастроль
знаменитой артистки Императорских театровъ
Гликерш Николаевны
ФЕДОТОВОЙ.
Представлено будетъ
Преступница,
др. въ 5 дъйств., соч. Вилде. Роль Надежды Николаевны исп. 
Г. Н. ФЕДОТОВА.
Роль Фон-Шлихта исп. А. Л. Вишневский.
В данном случае вряд ли требовалось зазывать омскую
публику. Манеж был переполнен. Каждый вечер дарил радость
и богатство впечатлений. 9 июня Федотова сыграла Катерину
в «Грозе» — и словно что-то родное, давно знакомое и вместе
с тем неожиданно новое, драгоценное, пришло, озарило все
вокруг и снова исчезло. 10 июня, на спектакле «Без вины виноватые
», зрители все свои симпатии отдавали Кручининой и ее
сыну. А укрощение строптивой Катарины вызвало совсем иной,
комедийный эффект, как, впрочем, и «Бесцеремонная дама»
Сарду и Моро, шедшая на следующий день.
Труппа Федотовой на этот раз была составлена очень тщательно,
все спектакли шли собранно и четко — и «Цепи» Сум-
батова, и «Вторая молодость» Невежина. Неделю гастролей
назвали «неделей Федотовой», в каждом сколько-нибудь интеллигентном
семействе, в клубах, на гуляньях — всюду повторялось
ее имя, велись горячие споры о том или ином спектакле.
А рецензенты в каждой статье загодя тосковали, напоминая
о скором отъезде актрисы. Секретарь драматического общества
Б. Е. Стеблин-Каменский писал стихи, посвященные властительнице
дум. Он прочитал их на закрытии гастролей 14 июня
и преподнес Гликерии Николаевне серебряный венок от драматического
общества города Омска.
Тепло и радушие, какими одарили актрису в Омске, вызвали
теплый отклик и с ее стороны. В конце июля, возвращаясь
в Москву, Федотова остановилась в Омске и сыграла еще несколько
спектаклей: «Счастливца» Немировича-Данченко
(часть доходов с этого спектакля пошла на усиление фонда
Омского общества попечения о народном образовании), «Грозу»,
«Василису Мелеитьеву» Островского и «Медведя» Чехова.
И опять газеты писали об ансамбле всей труппы и безукориз.-
ненной, выдающейся игре Федотовой. Расставаясь с Гликерией
Николаевной, драматическое общество приняло ее почетным
членом в свои ряды.
Следующий год для драматического общества сложился неудачно.
Военное ведомство отобрало манеж, и все надежды теперь
связывались с неким П. К. Сичкаревым, строившим театр-
цирк недалеко от Любинской рощи на берегу Оми. Летом здание
появилось — но какое! «Сичкаревка!» Деревянное, неудобное,
грязное здание, освещенное смрадными, коптящими лампами,
с ареной, амфитеатром и залом на восемьсот человек, оно как
бы специально было приспособлено к тому, чтобы заглушать
в зрителе эстетическое чувство. Сичкарев заботился только о
своих доходах и приглашал на гастроли выгодных для себя,
«дешевых» актеров. Такой театр рождал и публику, ему подходящую.
Во время спектаклей зрители громко разговаривали,
пересаживались с места на место, выражали свое отношение к
актерам топаньем, скрипом стульев, возгласами. «Сичкаревка»
становилась бичом города. Фельетонисты воздавали ей по заслугам,
но на этом не успокаивались, а все чаще, от имени
интеллигенции, выступали с требованием — построить настоящий театр .
Местные правители, однако, долго раскачивались. Но популярные
актеры, видевшие в посещении отдаленных уголков
страны свой художественный долг и привыкшие ничему не
удивляться, по приглашению все того же драматического общества
все чаще появлялись в Омске.